Разумеется, я не такой уж простак, чтоб не понять, что его приготовил повар. Меня волновало само происхождение блюда в его историческом плане.

- Ну чего ты сидишь? – возмущались порой повара, - все уже давно поели, а ты – сидишь. Тебе что, больше всех надо?
- Нет, спасибо, - отвечал я, загадочно улыбаясь, - мне больше ничего не надо. Кстати, откуда это взялось?
Я кивал на остатки пищи в тарелке передо мной.
- Я приготовил... А что? – моментально настораживался тот.
- Понятно, что ты, а не механик. Я в глобальном плане спрашиваю.
- ???
- Ты хоть раз задумывался, ЧТО ты готовишь?
- А что такое? –начинал беспокоиться повар.
- Да нет, ничего, - откидывался я на спинку стула, задумчиво ковыряя в зубах зубочисткой, - Ну хорошо, поставим вопрос иначе... Ты не знаешь, как человек начал выпекать хлеб?
- Какой человек? – бормотали повора, теряясь окончательно.
- Гомо сапиенс, естественно. Кто написал рецепты этих блюд? Что лежит в основе этих напитков?

Реакция поваров была разная, а непонимание – общее. Или незнание, если хотите.

- Чего-о? – тупо протягивали одни и обескураженно уходили, подозрительно оглядываясь.
-Ничего я не писал, - начинали оправдываться другие, разглядывая на свет остатки напитка в стакане.
-Слушай, не задерживай, а? И так работы невпроворот, - ловко уходили от ответа третьи.
Бывали даже психи, которые.... Ну да ладно, не о них речь.
Итак, какая история скрывается за тем или иным продуктом питания ? - продолжал терзаться я, развалившись на диване с послеобеденной сигаретой. Постепенно, день за днем, картина начинала проясняться, складываться в стройную цепочку открытий. В конце концов я не выдержал, сел и написал этот трактат:

                      Трактат об Истории Гастрономии
           в жизнеописательных Картинках

                                                                                          Пролог

Проблема питания возникла с момента появления Человека на свет. Очевидно минимум, необходимый для жизнеподдержания, изначально был заложен в него в виде животных инстинктов. В этом он мало отличался от окружавших его первобытных животных – например, кошки, поедавшей мышку, которая поедала зерно и все, что видела; волка, съевшего кошку, медведя изловившего рыбку в мелководной реке и так далее. Вряд ли звери, поедавшие других, тех что поменьше, задумывались над тем, почему они это делают. Видимо, изначально вопрос стоял лишь в одном – кто кого. Но с этим они быстро разобрались, хотя недоразумения происходят и по сей день.

И здесь Человек мало чем отличался от зверей. Может, оттого люди не едят волков, львов или, скажем, пантер, что вопрос “Кто Кого?” решился в своё время не в их пользу. Все звери, в борьбе за окружавший их рынок естественных пищевых продуктов, поделились на хищников и вегетарианцев.

Человек же такого разделения не принял. (Те вегетарианцы, которых вы можете встретить в наше время, ничего общего с тем разделением не имеют.) Так, например, дикий баран кушал растения. Выскочивший из засады дикий человек съедал барана, а затем и недоеденные тем растения.

Хищные звери так и остались называться зверями, а травоядные стали называться животными.

Человек так и остался человеком. С этого начинаются различия. Консервативных зверей абсолютно не интересовали качественные изменения поедаемой пищи. Как кошка ела мышку или птичку тысячи лет назад, так она ест её и по сей день. Видел ли кто-нибудь кошку, приготавливающую мышку каким-либо особым способом? В смысле отварить или пожарить? Или хотя–бы посолить?
Неправда, не видели! Даже такие излишества, как различные педигрипалы и вискасы изобретены не нашими кошками и собаками, но их хозяивами. Или хитрыми предпринимателями.
Иное дело – Человек. Можно с уверенностью сказать, что люди за историю их существования перепробовали абсолютно всё – съедобное и несъедобное, начиная от самых малоизвестных листиков или корешков и заканчивая себе подобными. При этом всё несъедобное или ядовитое, естественно, отсеивалось, а вкусное и питательное – принималось. Можно лишь догадываться о тех многочисленных жертвах, понесенных человечеством в процессе создания ныне существующей мировой Кухни. Не говоря уже об отравлениях, расстройствах желудка и просто неприятных ощущениях.

Любое потребляемое людьми блюдо или продукт ( а под блюдами я подразумеваю и напитки, не называть же их, скажем, стаканами! ) имеет свою историю.
Любое из них появилось вследствие:
- Голода,
- Любопытства,
- Жадности,
- Наконец, чрезмерной сытости.

К первым относятся большинство блюд национальных кухонь. Так, например, я слышал, что болгары готовят одно из блюд из той части быка, которой нет у коровы. Или тухлые утиные яйца у китайцев и просто тайцев. Собаки – у корейцев. Лягушки – у французов. У одного из островных народов в индийском океане существует изысканный деликатес – мозг живой обезьянки. Вы представляете, до какой степени оголодания нужно было довести бедных островитян... В общем, если вы приехали в какую-то страну, и какое-нибудь из предложенных вам блюд сугубо национальной кухни вас, мягко говоря, смущает, знайте – в истории этого блюдалежит, несомненно, некогда пережитый голод. Вообще, большинство так называемых “деликатесов” – именно из этой области.

Продукты второй категории – любопытства – овощи, фрукты и ягоды.

К третьей относится, например, квашеная капуста. Или, пожалуй, пельмени. Когда в далекие сибирские деревни приезжал сборщик налогов, хитрые крестьяне, жалуясь ему на свою бедность, приглашали того разделить с ними их нехитрую трапезу. При этом заранее лепили из теста эдакие залипушки, со спрятанным внутри мясом – чтобы не видно было. Чиновнику же предлагались точно такие, только из чистого теста. Отведав для приличия пару штук, он спешил откланяться и писал в столицу доклад: “ Милостивый Государь! Довожу до вашего сведения, что в результате проведенной мною ревизии выяснилось: крестьяне Н...ской губернии отнюдь не жируют, как предполагалось ранее. Так, например, мяса бедняги вообще не видят, а с аппетитом питаются отваренными кусками теста, которые нормальному человеку и есть-то не пристало... По сему вынужден признать, что и взять-то с них нечего.” Доверчивый сборщик налогов уезжал ни с чем, а находчивые крестьяне лукаво радовались: “ Ой ловко мы его! А барин-то, пельмени развесил!” Пельмени – на местном жаргоне означали “уши”. Характерно, что хитроумное изобретение сибирских крестьян получило широкое распространение и за рубежом. Так, в Китае пельмени известны под названием “свиго”, в Италии – равиоли, в Грузии – хинкали, Армении – манты и так далее. К этой категории можно отнести и пикантные блюда восточной кухни. Приглашая гостей на ужин, мудрые хозяева старались так наперчить угощение, что много съесть гостям становилось не под силу.

От чрезмерной сытости, как ни странно, родилось огромное множество блюд. Ими становились всевозможные вариации из уже давно известных продуктов. Мы на них даже и останавливаться не будем. В качестве примера приведу салат Оливье. Да и все остальные салаты.

Ну и, наконец, следует выделить категорию “Разное”. В неё следует отнести блюда, которые не попадают в предыдущие четыре, а родились “случайно”. Это, например, широко популярный в Англии напиток, появившийся на свет благодаря нерадивому, но изворотливому официанту, разлившему чай в невымытые после молока кружки. А “текила”? Вообще удивительная история...

Но об этом, и немногом другом – в приведенных ниже исторических справках...

                                                                                                  1.

-Что ты там жуешь, сынок? – поинтересовался Верховный Жрец у пятилетнего сынишки, гоняющего по полу пещеры грубо вырубленного из камня слоненка.

-А... Зёрна, – беззаботно отвечал малыш.
-Какие зерна, сынок? Разве не говорил я тебе, что нельзя кушать, что попало?
-А это не попало. Я сам насобирал на лугу за дальней пещерой.
-Сколько раз я говорил тебе не ходить за деревню самому?
-А я с мальчиками ходил. Они всегда ходят туда зерна собирать.

Верховный Жрец задумался, разглядывая изъятые у ревущего малыша зерна. Вот уже несколько дней, как он заметил у сынишки отсутствие аппетита. Он даже сводил его к детскому шаману, но тот, внимательно осмотрев малыша, не нашел у него ни одной известной болезни.

-Ваш малыш абсолютно здоров, - заявил наконец шаман, снимая слюдяные очки, сплетенные из тонких ивовых прутьев.
-Но как же... Ведь он решительно отказывается обедать третий день!
-Скорее всего, он где-то что-то подъедает в перерывах между приемами пищи. Проверьте получше свои кладовые.

И вот – эти зерна... Жрец задумчиво пожевал одно. Ничего, своеобразный вкус. В конце-концов, нужно же чем-то разнообразить пищу... Однообразие мясных блюд и действительно давно уже приелось.

Так племя открыло для себя Хлебные зерна. Сначала их жевали всухомятку, запивая родниковой водой. Потом женщины научились размачивать их в воде. Получалось ещё вкуснее и питательней.

Мужчины научились культивировть зерно. Уже через несколько лет никому и в голову не приходило потреблять в пищу мелкие зерна дикорастущей пшеницы. За деревней колосилось любовно возделанное поле золотой ржи. Вот и подрос уже сын Верховного Жреца. Теперь это был красивый, жизнерадостный юноша в модной молодёжной шкуре бурого медведя. Он не пошел по стопам отца, за что старик , признаться, слегка обижался на сына. Но не гордиться им отец не мог – сын стал признанным Лучшим Селекционером Племени. Хлебные зерна пришлись кстати как никогда. С мясом становилось все труднее, мамонты тогда уже начали потихоньку вымирать от наступающего ледникового периода. А охотиться на всякую мелочь тогда ещё люди считали ниже своего достоинства. Да и хлопотно это было. Бегаешь пол-дня за каким-нибудь зайцем по лесу, а подстрелишь – мяса лишь курам на смех. То ли дело – мамонты!

Шли годы. Верховный Жрец выгодно женил сына на красавице Ауи, воспитанной девушке из приличной семьи, дочери одного из Шаманов племени, человека достойного и уважаемого. Теперь молодые жили в отдельной пещере. С каждым годом улучшалось качество зерна. Увеличилось и колличество снимаемых центнеров с гектара, и это при неизменной посевной площади.
Зернохранилищ тогда не было : любой полноправный член племени мог в любое время пойти на луг и насобирать столько зерен, сколько ему требовалось.

Никто не ожидал беды. Даже тогда, когда два соседних племени, неандертальцев и троглодитов, развязали друг против друга кровопролитную войну.
Бои шли с переменным успехом. Сначала неандертальцы, внезапно атаковав противника с трех направлений, оттеснили троглодитов далеко на север. Затем троглодиты, проведя блестящую операцию, разгромили крупную группировку неандертальцев, вернули утраченные территории и, развивая наступление, захватили несколько ключевых позиций противника. Однако неандертальцы, позволив троглодитам продвинуться далеко вглубь своей территории, развязали партизанскую войну, в результате которой передовой отряд троглодитов оказался измотан, деморализован, а в последствии полностью окружен и уничтожен. Понеся тяжелые потери, троглодиты вынуждены были отступить и занялись укреплением оборонительных рубежей.

Племя с интересом следило за ходом военных действий, соблюдая полный нейтралитет.
Агрессивные неандертальцы предприняли, было, попытку втянуть в войну и их.
Их посланцы, в колличестве трех человек, пришли неожиданно как-то вечером. Нагло, без приглашения подсели к общему костру. Племя сдержанно смолчало, предоставив вести переговоры Верховному Жрецу. Тот был стар и мудр, он прекрасно понимал, что пришельцы лишь ищут повод, чтобы объявить им смертельную войну. Понимал он и то, что от его дипломатических способностей зависит дальнейшая судьба племени.
Посланцы вели себя развязанно и по-хамски: задирались к мужчинам, приставали к женщинам, без спроса хватали из огня куски ужина. Однако никто из племени не поддавался на провокации.
Наконец, старший посланец, рослый детина в бурой шкуре, сожрав приличный кусище мамонтовой вырезки отвалился на траву и, смахнув со лба спутанную прядь грязных, засаленных рыжих волос, спросил с вызовом:
-Ну, а кто вы, вообще, такие будете?
-Мы? – кротко удивился Жрец.
Переглянувшись, пришельцы неприлично заржали.
-Ну, старый, ты даёшь! Естественно – вы ! - вытирая выступившие от смеха слезы, хамил Старший Посланник, - Я же не спросил : кто Мы ? Мы-то знаем, что Мы – Неандертальцы ! А вот вы-то кто?!
-Мы – Гомо Сапиенс...- с достоинством брякнул Верховный Жрец первое, что пришло на ум.
-Ах, гомо са-а-апиенс... Сапа го-о-омиенс...- глумился посланник, - Надеюсь, ты понимаешь, старик, что этот бессмысленный набор звуков мне решительно ничего не говорит!
-Очень жаль, - спокойно отвечал старец, - Гомо Сапиенс – в переводе с латыни – Человек Разумный...

Ответ ошарашил посланцев. От их самоуверенности и наглости не осталось и следа. Выждав, однако, приличествующую паузу, пришельцы начали озабоченно поглядывать на песочные часы и один из них, обращаясь к Старшему, сказал:
-Валим, Рыжий... Нечего тут время терять... Целую ночь ещё через лес топать.
Шутовски раскланявшись, посланцы ушли, хмуро переговариваясь.

Заслуженный Селекционер Племени с почтительной гордостью смотрел на отца. Он был счастлив: война опять обошла их стороной, не причинив вреда. Увы, это было не совсем так...

В тот день громыхало осбенно громко – бои шли совсем близко. Развернув боевые действия по всей линии фронта, неандертальцы, в ходе ожесточенных атак, прорвали линию обороны троглодитов сразу на нескольких рубежах и , перейдя в решительное наступление, устремились вглубь территории противника. Поспешно отступая, троглодиты готовились к широкомасштабной партизанской войне.

Вечером небо озарялось всполохами близких пожарищ. Тревожно спало племя в ту ночь. Земля содрогалась от яростных боёв...
А утром, придя на луг собрать немного зерен на завтрак, племя замерло в ужасе.
Почти все поле оказалось вытоптанным. Ночью прямо через луг прошел большой отряд боевых мамонтов неандертальцев...
Бесценные зерна под лапами многотонных животных обратились в никому не нужную белую пыль... Предрасветный дождь завершил трагедию.
Ноги Заслуженного Селекционера подкосились и он рухнул на колени. Исступленно ощупывал он землю, в которую вложил столько труда и сил.
-Что они сделали с нашим Лугом... Что они сделали... – беззвучно шептали его трясущиеся в безудержном рыдании губы.
Мрачные соплеменники попытались его поднять под руки, но он отмахнулся от них:
-Оставьте меня! Чем я буду вас теперь кормить? Вот этой мерзкой, вязкой, глиноподобной белой смесью?! Это всё, что осталось от наших Зёрен...
-Но, Уважаемый, послушай... Там ещё осталось несколько квадратных метров невытоптанной ржи...
-Не трогать !!! Это – семенной фонд...
Он тяжело поднялся. Медленно подняв лицо к небу, он обратил гневные проклятья в сторону Богов Войны. Затем, повернувшись в сторону Богов Урожая, возздал смиренную молитву им. Так зарождалось пацифистское движение.
-Все кончено, - произнес он сокрушенно, - Все... Кончено...
Понурив голову и опустив плечи, направился он в свою пещеру.
Ауи до слез было жалко своего мужа. Хотелось хоть как-то помочь, утешить любимого человека.
Все ушли, и она осталась на лугу одна.

-Бедный мой супруг, бедные наши зерна... – печально думала она, - Их было так много... А теперь? Мерзкая, вязкая, глиноподобная белая смесь, - цитировала она про себя слова Мужа.
-Это все, что осталось от тысяч наших зерен. Липкая, как глина, смесь... А если её собрать и слепить? Может, получится одно большое зерно?
Она пошарила в карманах своей элегантной лисьей шкурки.
Там не было ничего, кроме большого листа кухонной фольги для жарки мамонтины.
Наспех собрав большой ком белой зерновой смеси, она завернула его в фольгу и побежала к мужу.
Тот уже несколько оправился от потрясения и сидел на камне у входа в пещеру, задумчиво глядя на пламя догоравшего костра.
-Вот, - с робкой надеждой она протянула ему сверток.
-Что это? – грустно спросил супруг.
-Это хлеб... Хлеб...- она хотела сказать “ хлебные зёрна”, но запнулась. Ведь то, что было у нее в руках, уже никак нельзя было назвать Хлебными Зернами.
-Оставь, Ауи! – слабо улыбнувшись, промолвил муж, - Удары судьбы нужно сносить с достоинством. Чтож, нужно уметь и терять... Помни об этом, ведь ты – невестка Верховного Жреца!
Он принял сверток из её рук и небрежно швырнул в тлеющий костёр. Потом обнял жену, и они удалились вглубь пещеры.
Лежа в углу на куче душистого сена, он вдруг хищно повёл носом:
-Не понял! Чем это так аппетитно пахнет?!
-Наверное, мной? – игриво вскинула очаровательную головку с его могучей груди Ауи.
-Да нет... Кто-то стряпает, что-ли? – он стремительно вскочил и вышел из пещеры.

Поспешившая за ним Ауи, увидела, как муж осторожно, чтобы не обжечь мощные ступни, выпинывает из костра дымящийся сверток. Подождав, пока фольга остынет, он развернул его. Внутри оказался румяный, поджаристый батон.

Вечером у Большого Общего Костра было шумно и весело. Наевшись вкусного батона с мясом, после пережитых днем нервных потрясений на соплеменников напал приступ неудержимого хохота.
Слышались возгласы:
-Ну и вкуснотища !
-В жизни не едал ничего вкуснее!
-Нет худа без добра!
-Кому война, а кому – мать родна!!! – заходясь от хохота, на ходу сымпровизировал Верховный Жрец.
-Вот тебе и “хлеб...хлеб...” – стоная от смеха, держась руками за живот поддразнивал женушку Селекционер.

Стараясь ещё более развеселить молодых, почтенный старый Жрец сгонял на луг и вернулся, смешно пританцовывая, весь вымазанный белой зерновой смесью.

Увидев его, Ауи восторженно завизжала ( смеяться уже не было сил) , вытянув палец в его сторону.
-А тесть-то !!!! А тесть-то!!!! – только и могла она выдавить из себя, давясь от смеха.
-Что? Тесто? Какое тесто? – спрашивали непонявшие соплеменники, - Это – тесто? Вот это белое – тесто?
-Да-да!!! Вот это – тесто!!!! – визжала Ауи, повалившись на землю и дрыгая ногами.

Вот так Война помогла людям открыть для себя Хлеб и Тесто.

А троглодиты и неандертальцы еще долго воевали, несколько тысячелетий,  до полного взаимоуничтожения.

                                                                                      Глава Вторая