Часть 5.

Французы и англичане всегда воевали. Сколько себя помнят. Причины , на их взгляд, были веские, а подходящий повод всегда находился. Было бы желание.

Францию и Англию разделяет пролив. Французы называют его “Ла Манш”, а англичане – “Английский канал”.

Разумеется, такая несговорчивость соседей доводила до войн. Общих сухопутных границ Англия и Франция не имеют, соответственно территориальных претензий тоже, так что основным яблоком раздора являлся Канал. Или Пролив.

Как видно из приведенного выше диалога, французы были более сговорчивыми, а англичане – задиристыми.

В очередной раз не прийдя к общему соглашению, разозленные англичане решили проучить несговорчивых французов, стерев их с лица Земли.

Переправившись ночью на паромах через Канал и с нетерпением дождавшись утра, они неожиданно атаковали не проснувшиеся еще толком французские позиции. Намерения у них были на этот раз самые серьезные. Хорошо выспавшиеся накануне английские морские пехотинцы с криками погнали заспанные французские войска вглубь Франции.

Париж. Королевский дворец. Время завтрака. Генерал уверенно водил пальцем по карте, доказывая Королю всю безнадежность затеянной англичанами авантюры, хотя сам в это не особенно-то и верил. Мушкетерские казармы, полдень того же дня. Переходя от кровати к кровати, капитан тормошил их за плечи. Наконец, мушкетеры зашевелились, нехотя отрывая сонные, помятые лица от подушек. Недовольно ворча и зевая, они начали лениво заправлять постели. Кто-то, сопя, протопал в туалет; кто-то, томясь с похмелья, жадно приник к бутылке с шампанским. Капитан прохаживался между рядами коек, сердито сверкая глазами. Д Артамон рассеянно озирался – Господа! Никто не видел, где я оставил свою одежду? Наконец, мушкетеры, велев денщикам выводить коней со стоянки, вытянулись в торжественном строю. Критически осмотрев шеренгу, капитан удовлетворенно улыбнулся – орлы ! Замечаний было всего несколько : у троих не расчесаны перья на шляпах, а у того, с фингалом, их вообще не оказалось. Новичок надел плащ наизнанку, но это – ерунда. Элегантным конным строем они аллюром въехали в Королевский дворец.

Спешившись, капитан Де Труавилль строевым шагом подошел к вышедшему им на встречу мрачному Главнокомандующему и отрапортовал:

Всю дорогу до форта капитан был зол и хранил обет молчания. Настроение его не улучшилось и когда они, наконец, прибыли в форт. Высыпавшие им навстречу Гвардейцы Кардинала прибыли гораздо раньше и, естественно, успели занять лучшие помещения и пообжиться. Теперь те, весело обступив мушкетеров, встречали их приветственными репликами: Мушкетеры мрачно вертели головами по сторонам. Увидев, как тот, что с подбитым глазом, жадно выискивает кого-то в толпе встречающих, Де Труавилль строго, с расстановкой сказал: Поселившись в одной из свободных башен, капитан направился к командиру гвардейцев. Узнать обстановку, ну и, познакомиться, что ли. Все-таки служить вместе. Капитан крепко пожал его ладонь и заметил, снисходительно улыбнувшись: Де Крющон подробно вводил капитана в курс дела: Его слова прервал протяжный свист, а затем громкий хлопок разорвавшегося во дворе ядра.

Со двора доносились крики:

Гремя сапогами по старым деревянным лестницам, оба “майора” устремились на смотровую башню. Оттуда открывалась прекрасная панорама. Бескрайние елисейские поля, лес, синеющий вдали... С севера ветер гнал низкие кучевые облака, ( “стратокумулюсы”, определил Де Труавилль ), а с запада, подымая тучи пыли, надвигались бесчисленные английские полчища. Слышались длинные барабанные дроби, горнисты играли сигнал “Приготовиться к Атаке”. Развернув знамена, английские войска спешно перестраивались.

- Красиво идут, Английские Канальи ! – такое обидное прозвище выдумали остроумные французы для упертых в своих географических притязаниях англичан.

На крепостной стене гвардейцы и мушкетеры беспомощно копошились у безмолвных мортир и отчаянно матерились.

В помятом хэ-бэ, без погон и ремня, долговязый рыжий детина подслеповато щурился, отвыкнув от дневного света. С оскорбленным видом дезертир отправился вниз. Вскоре с крепостной стены послышались первые робкие выстрелы мортир, затем они зазвучали более уверенно и, наконец, переросли в веселую, громкую канонаду.

Бывший комендант вернулся на смотровую площадку, чтобы доложить о выполнении задания.

Он долго стоял, облокотившись на перила, и, обиженно поджав губы, молчал. Наконец, глядя в сторону, произнес:

Тот пожал плечами . Арестант переминался с ноги на ногу. Дезертир зевнул: – Отведите меня обратно в каземат... Спать хочется. Или – расстреляйте. Англичане заняли выгодные позиции на подступах к крепости и, развернув дальнобойные орудия, обрушили на Форт шквалы огня. На крепостной стене лейтенант Д Урак руководил ответным огнем французов. Яростный бой длился ровно до восемнадцати часов, после чего мгновенно затих – конец рабочего дня.

В наступившей звенящей тишине слышно было, как мушкетеры, сложив ладони рупором, тщетно пытались договориться с англичанами о дуэлях. Те лишь вызывающе хохотали в ответ и показывали неприличные жесты.

Строго наказав денщику разбудить его за пятнадцать минут до начала утреннего боя, Де Труавиль улегся в постель. Несмотря на накопившуюся за день усталость, он уснул не сразу – одолевали мысли. Ворочаясь с боку на бок, он лежал в темноте с открытыми глазами и думал: Несмотря на то, что денщик два раза его будил, капитан Де Труавиль едва не проспал. Лишь когда грохнули первые, восьмичасовые, пушки, он вскочил с кровати и, наспех одевшись, поспешил на крепостную стену.

В те далекие годы войны велись строго по графику, бои начинались и заканчивались согласно режиму рабочего дня. У орудийных расчетов считалось особым шиком произвести первый залп ровно в восемь ноль-ноль, не секундой раньше или позже. В некоторых странах до сих пор сохранилась добрая традиция отбивать время выстрелами пушек со стен древних крепостей. Находились, правда, среди солдат любители поспать, которых не могли разбудить даже залпы орудий. Про таких говорили: “ Его и из пушки не разбудишь !”

Командир Гвардейцев Кардинала был уже на стене. Он стоял в полный рост, широко расставив ноги и сложив на груди руки. “ Под Наполеона косит”, - подумал Де Труавиль, здороваясь. Он встал рядом, сложив руки за спиной.

Капитан гвардейцев снова странно покосился на старшего мушкетера. “ Чего ты косишься”, - подумал тот. Наконец, покосившись в третий раз, Де Крюшон кашлянул и произнес: Капитан Де Крюшон внезапно резко выдернул руки. В каждой оказалось по пистолету. Командующий Английскими войсками Лорд Бэламор рассматривал крепость в бинокль. Джентльмены зааплодировали гениальному плану Лорда.
  Вошедший явно чувствовал себя не в своей тарелке. Виновато улыбнувшись, он отрекомендовался: Адъютант нервно хохотнул, утирая белым платком крупные капли пота со лба. Англичанин облегченно вздохнул, козырнул и повернулся было уходить. Но, подумав, все-же спросил:

-А... Что мне изволите ему передать?

Капитаны хором произнесли длинное ругательство.
Взмокший адъютант смущенно хихикнул.

Звеня шпорами, парламентер побежал к своим. У него сегодня был трудный день.

А на следующий день в крепости восторженными возгласами встречали обоз с шампанским.

Пользуясь затишьем – был обеденный перерыв – бородатые извозчики торопливо выгрузили позвякивающие бутылками ящики и тут же молча укатили обратно. Они явно спешили.

Гвардейцы и мушкетеры, обнявшись, счастливо плясали вокруг солидного штабеля.

Комендант Д Урак, явившись с важным видом с блокнотом и ручкой, собрался было принять товар под опись, но его поперли с такой яростью, что он поспешно скрылся в своем бункере.

Де Крюшон и Де Труавилль стояли, наблюдая, поодаль и с сомнением чесали затылки.

Три дня спустя. Штабной блиндаж английской армии.

В самодельном камине потрескивают догорающие поленья. У камина в раскладном походном кресле сидит поручик в растегнутом мундире и что-то тихо наигрывает на гитаре из “Битлов”.

На нарах, на верхней полке спит, укрывшись шинелью, герцог Марлборо. В углу радист, подкручивая регуляторы передатчика, монотонно повторяет:

За столом, тускло освещенном свечой в симпровизированном подсвечнике из пушечной гильзы, сидят генералы и играют в Бридж. Льется неспешная беседа. Низкая дверь в землянку отворилась, пропуская Лорда Бэламора. Все замолчали, вопросительно глядя на него. Лорд прошел к камину, сел на низкий топчан и, стянув сапоги вместе с портянками, вытянул ноги к огню. В крепости действительно, поводов для оптимизма было мало. И день ото дня положение гарнизона становилось все тяжелее.

Полное отсутствие каких-либо продуктов питания, вызванное... В общем, жрать было нечего.

Все голодали. Кто-то впал в депрессию. Кто-то, довольствуясь избытком шампанского, пока ещё ничего не подозревал. Кто-то задумался о бренности бытия. А кто-то, внимательно наблюдая за происходящим, терпеливо ожидал сигнала к открытию крепостных ворот...

Ещё через три дня ситуация стала близка к критической.

Впавший было в чёрную меланхолию, барон Де Крюшон, в ответ на обращение капитана мушкетеров, обронил даже как-то раз упаднически : “ Можете звать меня лейтенантом, барон Де Труавилль...”

Маркетанки целыми днями подсчитывали убытки и громко причитали. Куртизанки отказывались работать за деньги, требуя плату продовольственными пайками, которых ни у кого не было... Пуританки тихо пуританили. Они вообще вели затворнический образ жизни, редко появляясь на людях. Единственная шансоньетка, мадам Дю Шез, с первых дней упивавшаяся небывалой популярностью и всеобщей любовью, неожиданно сменила репертуар.

Так, если в начале блокады она веселила защитников форта бодрыми патриотическими песнями, веселыми армейскими шансонами и пикантными любовными романсами, то теперь...

Де Труавилль и Де Крюшон равнодушно пропустили её новый шлягер “В шумном ресторане”, рассеянно прослушали хит “Я закажу себе в меню...”, насторожились, прослушав лирический шансон “А дома – полный холодильник” и, наконец, после романса “Харчи, мои харчи” были вынуждены временно запретить её выступления. Все концерты были отменены, деньги за билеты возвращены, а афиши – заклеены листовками, призывающими сдаваться...Стоп! Что за ерунда?!

Бароны встрепенулись, немедленно прийдя в себя. Кто приказал расклеить эти листовки?!!

Кто расклеивал?!!! Как они вообще попали на закрытую территорию форта?!!!!

Бароны с негодованием рассматривали один из сорванных провокационных листков.

Это открытие неприятно поразило.

В довершение, в эпицентре очередного скандального инциндента вновь оказался лейтенант Д Урак.

Как-то вечером, после боя, он, взмыленный, влетел в командирский кабинет . Игравшие в шахматы капитаны гвардейцев и мушкетеров удивленно подняли на него глаза. Поправляя помятый мундир, лейтенант Д Урак взволнованно кричал:

На лестнице послышался топот ног, и он, не договорив, проворно выскочил через запасной выход.

В дверь вломились разгневанные мушкетеры и гвардейцы. Они яростно ругались, потрясая фанерным щитом, на котором было старательно выведено красивым шрифтом:

                                                                     СТОЯНКА ЛОШАДЕЙ
                                                                              (ПЛАТНАЯ)
                                                                         Одни сутки - 2 экю
                                                       Приобретайте месячные абонементы
                                                                       ВСЕГО ЗА 20 ЭКЮ !
                                                                Старшим офицерам – скидка !
                                                  ПРОШУ ОПЛАТИТЬ ЗАДОЛЖЕННОСТИ
                                                                          НЕМЕДЛЕННО !
                                                                    Комендант Форта Буэльяр

Капитаны сразу строго накинулись на вошедших:

Бойцы пристыженно вышли, а оставшийся Д Абажур сбивчиво объяснял дрожавшим от негодования голосом: Капитан Де Крюшон незаметно сличал шрифты на листовках и щите.

Капитан Де Труавилль, заложив руки в карманы, возбужденно ходил по кабинету из угла в угол, потом остановился и сказал:

Ещё один инцидент, морально-этического характера, имел место на следующий день.

На этот раз отличился один из гвардейцев кардинала, некий мсье Д Олбень. Он шарахнул из пушки по англичанам ровно в 13 : 30. В самый разгар обеденного перерыва. Да и выстрел, к тому же, оказался удачным... Ядро, описав изящный зигзаг, разнесло вдребезги одну из походных кухонь врага, тяжело ранив при этом самолюбие повара.

Англичане, бросив греметь ложками о котелки, возмущенно закричали:

Д Олбень в ответ горько смеялся : Конечно, выходящий из ряда вон поступок Д Олбеня был сурово осужден его же товарищами. Ему вынесли строгое порицание, запретив впредь подходить к мортирам и назначили его бессменным дежурным по сортиру. Упадок духа и деморализация вследствие оголодания не могли служить оправданием.

Лорд Бэламор подошел к генералам, обсуждавшим что-то, сидя на бруствере окопа.

Вежливо дождавшись конца анекдота, Лорд сообщил: -Враг обессилен и деморализован. Не сегодня – завтра их воля будет окончательно сломлена и ворота крепости гостеприимно распахнутся перед нами ! Генералы одобрительно зашумели.

Лорд не знал, что уже сегодня вечером произойдёт событие, которое в корне изменит ход блокады и спутает все его блестящие планы...

Капитаны обсуждали внезапно окрывшиеся факты. Оказывается, лейтенант Д Урак был замечен ведущим под ручки в свою келью двух куртизанок. Сразу двух ! В ночном небе светила полная луна. На болоте за крепостью пел нестройный лягушачий хор.

Дверь кельи лейтенанта Д Урака со скрипом отворилась, и оттуда , беззаботно смеясь, вывалилась тройка – собственно лейтенант с двумя куртизанками в обнимку.

Но он не успел даже сойти с крыльца – в грудь ему уткнулись острия шпаг... При свете луны он увидел перья на мушкетерских шляпах и плащи гвардейцев. Куртизанки, смущенно хихикнув, скрылись в темноте, а лейтенант, облегченно вздохнув, произнес: Будучи припертым к стене, лейтенант счел благоразумным не испытывать терпение патруля и честно сознался во всем... Д Урак с сожалением посмотрел на него и продолжил: Спустя полчаса лейтенант сидел в командирском кабинете, развалившись в кресле с бокалом шампанского в руке. На болоте встревоженно орали лягушки – там, при свете факелов, на них была развернута форменная охота. Бароны находились тут же, за столом, заставленным тарелками с лягушачьими объедками. Де Крюшон, сузив глаза, задумчиво жевал губами, а Де Труавилль, сытый и довольный, глядел на Д Урака с отеческой теплотой. Де Крюшон бросил в него исполненный лютой ненависти взгляд. Во Франции, по тем временам, сто экю считались огромными деньгами...

Лорд Бэламор мрачно глядел на возвышающуюся в отдалении крепость.

Как он мечтал вернуться в Англию в лаврах Победителя ! Ему грезились заголовки английских газет : “Ворота Форта Буэльяр покорно распахнулись перед Гениальным Полководцем !” “ Войска Лорда Бэламора входят в Париж!” “Лорд Бэламор – покоритель Франции !”

Франция была бы разгромлена, а значит, наболевший вопрос о названии Английского канала был решен окончательно и навсегда... А там... Глядишь, и благодарные потомки переименовали бы канал в его честь.

Бэламор – Канал ! Это – звучит !

И тут – такая досада... Его столь блестяще разработанный план блокады форта рухнул в одночасье. И из-за чего ?! Кто бы мог подумать ? Проклятые французы ! Как можно вообще есть этих мерзких, зеленых земноводных ?!

Лорд Бэламор задохнулся от возмущения. Вот и скормили французов жабам... Оказалось, наоборот.

Подбежавший вестовой, запыхавшись, протянул ему трубку мобильной связи.

Но из трубки уже доносились короткие гудки. Генералы курили, сидя в непринужденных позах на лафете подбитой пушки. Когда Лорд Бэламор к ним приблизился, генералы рассмеялись. “ Уж не надо мной ли ?!” – взыграло болезненное самолюбие Главнокомандующего. Но, уловив обрывок разговора, он расслабился. Опешившие генералы замолчали. Их веселость мгновенно улетучилась. Побледневшие генералы скорбно молчали, отрешенно глядя перед собой. Увы, это была правда... Новое занятие – стрельба из пушек – настолько захватило гвардейцев и мушкетеров, что они, увлекшись, за дни осады истратили практически весь богатый запас ядер...

Пороху оставалось в подвалах навалом, но он оказался абсолютно сырой – чертовы пуританки, жившие этажом выше, забыли закрыть краны после очередной стирки, и затопили подвал.

Воспрянувшие было духом бароны Де Крюшон и Де Труавилль вдруг явственно ощутили себя лейтенантами.

Атака англичан началась с мощной артподготовки, которая длилась ровно сорок минут. Словно небо разверзлось над фортом, обрушившись на него градом огня и металла. Земля разверзлась небу навстречу, изрыгая столбы огня и камней. Все смешалось в огне, дыму и пыли. Потом внезапно наступила давящая тишина... Слышно было лишь стрекот кузнечиков да испуганное ржание коней на стоянке. Бароны медленно поднялись, отряхиваясь от земли. Пахло гарью. В воздухе витала пыль. Многие древние строения форта получили значительные повреждения, почти во всех окнах повылетали стекла. Сгорела дотла деревянная танцплощадка, у сортира рухнула крыша.

Гвардейцы и мушкетеры неуверенно вылезали из своих укрытий, щелкая пальцами у ушей – проверяли, не оглохли ли они от контузий. Но вот послышалась далекая барабанная дробь, а затем – протяжное, нарастающее картавое английское Ура. С развевающимися знаменами, с легкими раскладными аллюминиевыми штурмовыми лестницами и винтовками наперевес, англичане лавиной устремились к беззащитно молчащей крепости...

Де Труавилль и Де Крюшон проверили кинжалы для харакири – вроде, на месте.

Затем обменялись последним крепким рукопожатием и стали ждать...

Когда стена была уже совсем близко, так, что лестничные уже прикидывали, где будет удобней приставлять лестницы, форт неожиданно встретил их кинжальным пулемётным огнём. Это заговорил старенький “Максим” лейтенанта Д Урака, до поры замурованный в крепостной стене.

Атака захлебнулась, волна наступающих откатилась назад.

Генералы молчали. Это был мой прокол, Автора, но что могли ответить они ?

Форт праздновал очередную победу. Мадам Дю Шез давала Гала концерт с фейерверками и клубами белого дыма. Мушкетеры и гвардейцы ликовали. Хлопали пробками бутылки шампанского. Куртизанки в честь победы объявили субботник. Маркетанки на время перестали причитать и с интересом наблюдали за происходящим. Пуританки тихо пуританили.

Лейтенант Д Урак на крепостной стене, с папироской в зубах, вил новое пулеметное гнездо.

Капитаны веселились вместе со всеми. Было уже за полночь, когда они, изрядно выпившие, разошлись по своим номерам.

Настроение англичан находилось в обратно пропорциональной зависимости от французов.

В штабном блиндаже тускло мерцал огарок свечи. Лорд Бэламор шурудил кочергой угли в камине.

Адъютант Его Превосходительства, сидя в походном кресле с гитарой в руках, наигрывал на одной струне мелодию из “Генералов песчаных карьеров”. На нарах, на верхней полке, ворочался под колючей шинелью Герцог Марлборо. Генералы сидели за столом. Они больше не выглядели такими беспечными, как раньше. Генерал Уинстон, в накинутом на плечи мундире нервно ходил по тесной землянке. У англичан ещё оставался последний шанс....

По колено увязая в чавкающей грязи, Лорд Бэламор бежал по болоту. Сердце бешено колотилось в груди. В крепости, черным зловещим силуэтом нависавшей над ним, страшно, по-волчьи, выли собаки. “На мертвеца воют, - почему-то подумалось Лорду, - А кто мертвец? Мертвец –то кто?! Скажет кто-нибудь, или нет – Кто Мертвец?!!!”

“ Бежать! Главное – бежать! Куда – не важно, главное не останавливаться ! Кой чёрт понес меня на это болото? Лягушек хотел потравить... Экий герой!” Внезапно болото озарилось кровавым красным светом. Что это?! Молния ? Почему без грома? Нет, это из крепости пускают осветительные ракеты... Сзади, уже совсем близко – опять тяжелый шлепок. Бэламор резко обернулся – огромная чёрная жаба с выпученными красными глазами настигала его. Лорд предпринял последнюю отчаянную попытку от неё оторваться, но ноги вязли все глубже и глубже.

Еще один тяжелый шлепок за спиной, и Лорд услышал смрадное дыхание из открытой огромной пасти... Пригнувшись, он рванулся что было силы... и уперся головой во что-то мягкое. Он поднял глаза. Оказалось, что он уткнулся головой в жирное брюхо огромного француза. Беззвучно рассмеявшись, тот мгновенно проглотил преследовавшую Бэламора жабу, облизнул длинным, как у лягушки, языком толстые губы и, распахнув бездонный рот, обхватил беглеца своими цепкими ручищами. “Вашбродь!” произнес француз вкрадчиво и потряс обессилевшего вмиг Лорда.

Бэламор подскочил в кровати, мокрый от пота. Склонившийся над ним было адъютант от неожиданности отпрянул. Лорд вышел из землянки, щурясь на яркое утреннее солнце. Прямо у входа в блиндаж стоял запыленный, старенький джип. Одна фара была разбита, а левое крыло изрядно помято. Прямо на капоте машины сидели четыре здоровенных лба в камуфляже. Увидев Главнокомандующего, один из них лениво спрыгнул и вразвалку подошел к нему. Они готовились неспеша, не обращая никакого внимания на наблюдавшую толпу. Солдаты следили за ними с нескрываемым восторгом, почтительно перешептываясь. Генералы кидали косые взгляды и что-то вяло обсуждали. Вымазав лица гримом, Коммандос молча перезарядили оружие, закрепили на поясах подсумки с аммуницией, проверили острые десантные ножи в заплечных ножнах и голенищах сапог; натренированными движениями заправили под кожаные манжеты шурикены, нунчаки – за спину; умело пристегнули к ремням на титановые карабины аккуратно уложенные тонкие, но прочные стальные троссы с острыми кошками на конце (это чтоб на стены лазить, - догадались в многотысячной толпе зевак), затем достали многозарядные пистоли ближнего боя и стали ловко навинчивать на них длинные стальные циллиндры. Покончив с пистолями, бойцы рассовали в специальные нагрудные карманы дымовые шашки и ослепляющие магниевые гранаты; проверили противогазы и газовые баллоны, к левому боку приладили короткие бесшумные арбалеты, а к правому – плевательные трубки с колючками, напитанными ядом “курарэ”; поправили пуленепробиваемые жилеты, наколенники и подлокотники, наконец, надели украшенные ветками и листьями стальные шлемы, поправили на них приборы для ночного видения и защитные очки – для дневного, приладили наушники и микрофоны переговорных устройств; лихо обвились патронташами, натянули кожаные перчатки “без пальцев” и крепко затянули ремешки на высоких, мощных ботинках. Критически оглядели друг друга , остались довольны и лёгкими, бесшумными кошачьими движениями, быстро и уверенно направились к форту. Словно невидимые тени, они передвигались короткими перебежками, опытно прикрывая друг друга и в то же время держа под прицелом все, что могло попасться у них на пути. Со стороны Форта не прозвучало не единого выстрела...

Коммандос вернулись ровно через три с половиной минуты. Строго в обратной последовательности они стали разоблачаться, кидая снаряжение и оружие в открытый багажник. Полковник Ротманз начал готовить джип к отъезду – со знанием дела он попинал колеса, открыв капот, проверил свечи, щупом замерил масло...

Машина выпустила облако смрадного дыма, рванула с места и ,прыгая на ухабах, унесла четырех Коммандос в направлении Лондона.

Некоторое время Лорд Бэламор еще стоял на пыльной дороге, глядя вслед быстро удаляющемуся автомобилю.

“ Вернитесь, трусы!!”- кричал он, пока не понял, что коль они трусы, то уже не вернутся, а коль вернулись бы, то трусы ему не нужны.

Вскоре пришел приказ отходить. Английский налогоплательщик был недоволен затянувшейся войной. Поэтому он, взяв в руки пошловатый, а потому неубедительный плакат “ Make Love – No War” вышел на демонстрацию. Никто из остальных налогоплательщиков по такой ерунде не беспокоился, и он в гордом одиночестве брел по середине широких лондонских улиц. Водители омнибусов сигналили ему, грозясь надавать по шее, а он затравленно озирался, ища поддержки. Наконец, появившийся из-за угла английский бобби отобрал у налогоплательщика плакат, а самого его вытянул дубинкой вдоль спины. Крякнув, бунтарь-одиночка развернулся и дал стрекача.

Конечно, этот мелкий эпизод не сыграл абсолютно никакой роли во внешней политике страны. Но уже назревал новый конфликт по поводу разночтений в названии пролива, а значит, потеряло всякий смысл продолжать старый. Поэтому Королева с палатой Лордов решили отозвать войска назад, в Англию.

Англичане ушли, оставив после себя кучи неубранного мусора. А через три дня подтянулась Армия Народного Ополчения, состоявшая в основном из вооруженных граблями и вилами бездельников и бродяг, наемников-иностранцев из окрестных держав. Всякая голь. “Армия генерала де Голя”- смеялись над ними французы.

“Не армия, а какой-то Иностранный Легион” – хохотали другие.

Это были долгожданные Основные Силы. С их подходом задача, поставленная перед Королевскими Мушкетерами и Гвардейцами Кардинала считалась выполненной.

Англичане , увлеченные новыми войнами, вскоре забыли об этой осаде, а французы еще полтора столетия праздновали Блестящую Победу под Буэльяром. Потом её затмила новая крупная победа.

С уходом англичан, из форта таинственно исчезли пуританки. Их комната носила следы поспешных сборов: на полу валялись оставленные в спешке вещи, на столе – пепельница, полная окурков, на трюмо – парик. В шкафу на плечиках аккуратно висели забытые строгие пуританские платья, а в ванной комнате горел свет.

Их искали на болоте, в полях, прочесали лес - но их словно и след простыл. Правда, один из гвардейцев, спустя годы побывавший в Англии в качестве туриста, уверял, что опознал одну из беглянок в аэропорту Хитроу. Она была одета в форму иммиграционного офицера и ставила ему штамп прибытия в паспорте. Но ему мало кто поверил.

Лорд Бэламор участвоал в египетской кампании и там геройски пал. К счастью, при падении он отделался легкими ушибами и тяжелым испугом.

Майоры Де Труавилль и Де Крюшон по очереди выступили перед торжественным строем Гвардейцев и Мушкетеров.

Лейтенант Д Урак закашлялся, поперхнувшись папиросным дымом.
 

Рекрут Жак вернулся в родную деревню. Его встречала жена в окружении ребятишек.

- Жак вернулся ! Живой !!! Ну, что привёз? - она с нетерпением косилась на тяжелый солдатский ранец за спиной мужа.

В те времена было модно, что возвращающиеся с войны солдаты привозили своим разные гостинцы – награбленные трофеи. Игрушки – детям, отрез платья – жене, гармонь – себе; если война проходила по территории противника, то попадалось золотишко, украшения, картины из посещенных музеев и галлерей и разная прочая мелочь.

Жак, загадочно улыбаясь, прошел в комнату и высыпал на стол содержимое ранца – по столу запрыгали, утробно квакая, крупные, жирные, отборные лягушки. Дети радостно захлопали в ладоши, а жена с визгом хлопнула дверью.

Позже она поймет, что принес он ей с этой войны – сытость...

С тех пор лягушка заняла прочное и достойное место в рационе любого француза. Однако...Что может быть короче людской памяти ? Порой мы забываем о Событии раньше, чем оно свершилось...

Спросите его, наевшегося лягушатины, сытого и довольного:

                                                                                     Часть 6.

У входа в маленькую, покосившуюся пагоду  в позе лотоса сидел старик. Если бы не знать, что старик живой, можно было подумать, что это сидит древняя, высушенная мумия. Его глаза представляли собой узкие щелочки, едва различимые среди глубоких морщин на коричневом лице. Легкий ветерок лениво колыхал его жиденькую седую бороденку, заглядывал в прорехи ветхой одежды и прохудившейся соломенной конусообразной шляпы.

Вчера старику исполнилось сто пятнадцать лет, но никто не поздравил его с юбилеем. Старик не обижался – он просто и сам не помнил об этом. Вот уже двенадцать лет, с тех пор, как в пагоде поселилась молодая невеста младшего правнука, он неизменно сидит здесь, лишь изредка ненадолго отлучаясь в туалет.

Когда ему исполнилось сто пять лет, все ждали, что он умрет, но старик не умирал и все продолжали ждать.

Врочем, старик никому не был обузой. Более того, на него не обращали внимания, воспринимали как привычный атрибут украшения крыльца. Сидит и сидит себе, как китайский болванчик. Раз в день перед ним ставили небольшую миску с рисом, и спустя время – убирали пустую.

Внутри пагоды было душно. Окна, занавешенные марлевыми занавесками – от мух и москитов – практически не пропускали свежий воздух. Старенький бамбуковый вентилятор хитрой конструкции Великого Мудреца Дэ У практически не справлялся. Обмахиваясь веером, на циновке сидел У Чань. Он думал, что ответить своей жене, молодой Фу Цинь, вопросительно уставившейся на него щелками глаз.



Hosted by uCoz